Проклятие Даллеса

На японского премьер-министра Синдзо Абэ, вернувшегося в Токио с Восточного экономического форума, обрушился шквал критики. Причём критиковали его не за то, что премьер сказал или сделал, а совсем наоборот — за то, чего не сделал и не сказал.

Как известно, 12 сентября на пленарном заседании ВЭФ президент России Владимир Путин неожиданно предложил японскому премьеру заключить мирный договор между Россией и Японией «до конца года без всяких предварительных условий».

Ничего не сказал в ответ Абэ, только вежливо поулыбался. А вернувшись в Японию 13 сентября, сказал своему политическому союзнику Нацуо Ямагути, лидеру партии «Новая Комэйто», вместе с которой либерал-демократы Абэ образуют правящую коалицию: «Я воспринял это как выражение желания Путина заключить мирный договор». И хотя Ямагути поспешил успокоить журналистов — Абэ также сказал ему, что японское правительство не изменило своей позиции по этому вопросу, то есть заключению договора должна предшествовать передача Японии четырёх спорных островов Курильской гряды, или северных территорий, — в японском политическом истеблишменте разразилась небольшая буря.

Соперник Абэ на приближающихся выборах в правящей Либерально-демократической партии Сигэру Исиба заявил, что Путин уже давно дал понять: Россия никогда не вернёт Японии острова, какое бы экономическое сотрудничество ни обещал ей Токио. По мнению Исибы, премьеру следовало сразу же дать Путину жёсткий ответ и напомнить о неизменной позиции Японии.

Главный коммунист Японии Кадзуо Сии разразился ещё более гневной тирадой: «Это было политическое фиаско — то, что Абэ не выдвинул контраргумент или не выступил с возражением». Надо сказать, что японские коммунисты в вопросе северных территорий дадут фору любым другим политическим силам: они требуют от России возвращения не четырёх спорных островов, а всей Курильской гряды.

Отбиваясь от нападок противников Абэ, министр иностранных дел Японии Таро Коно заявил 13 сентября журналистам, что, несмотря на неизменность курса Токио на возвращение островов, было бы «нецелесообразно» критиковать любые попытки заключить мирный договор.

Оппозиционные партии буквально взорвались от возмущения: почему в таком случае Абэ не возразил Владимиру Путину? Уж не было ли это его загадочное молчание формой завуалированного согласия?

«Необходимо задать вопросы о том, что произошло в ходе 22 прямых разговоров (Абэ и Путина. — К.Б.) и других переговоров между Японией и Россией!» — бушует Юитиро Тамаки, лидер Демократической народной партии (The Democratic Party for the People).

Такое впечатление, что паранойя, поразившая США после избрания Трампа «при помощи русских хакеров», перебралась через Тихий океан и вовсю косит японских политиков. Конечно же, за те 22 встречи, которые провели Владимир Путин и Синдзо Абэ, российский президент убедил его отказаться от всех претензий на Южные Курилы, а возможно, даже подписать секретный протокол, о котором никто в Японии не знает!

Ополчилась на премьера и японская пресса, которая наперебой принялась напоминать Абэ, что заключение мира с Россией без предварительных условий будет противоречить позиции Японии. Можно подумать, что позиция Японии — это нечто абсолютно незыблемое, неспособное меняться в зависимости от обстоятельств.

Между тем история переговоров о спорных территориях, длящаяся уже без малого 70 лет, показывает, что японская (как и российская) позиция вполне поддавалась корректировке, но каждый раз некие внешние обстоятельства мешали заключению договора.

Не стану сейчас углубляться в историю дипломатических отношений между Российской и Японской империями в XIX — начале XX века. Начнём с того, что на Ялтинской мирной конференции в 1945 году Сталин, Рузвельт и Черчилль договорились о том, что Сахалин и все острова Курильской гряды после войны отойдут к СССР. Но потом умер Рузвельт, президентом США стал мрачный антикоммунист Гарри Трумэн, и это не замедлило сказаться на судьбе соглашения между Советским Союзом и Японией.

На мирной конференции в Сан-Франциско в сентябре 1951 года страны-союзницы должны были подписать проект мирного договора с Японией. Проект был составлен под чутким руководством Джона Фостера Даллеса, в то время советника госсекретаря США Дина Ачесона. Родной брат ставшего в скором времени директором ЦРУ Аллена Даллеса сформулировал договор так хитро, что, хотя в нём и говорилось, что Япония теряет суверенитет над частью Сахалина и Курильскими островами, о том, что эти территории передаются Советскому Союзу, не упоминалось ни единым словом.

В итоге ни СССР, ни его союзники — Чехословакия и Польша — договор не подписали. Так была заложена мина замедленного действия под процесс установления добрососедских отношений с Японией, которую США рассматривали как свой протекторат.

В 1955 году в Лондоне начались очередные мирные переговоры между СССР и Японией. На этих переговорахМосква впервые предложила Токио передать Японии два южнокурильских острова — Хабомаи и Шикотан. Хрущёв, который всерьёз был озабочен проблемой развития Дальнего Востока, готов был пойти на передачу двух островов сразу после заключения мирного договора. Япония же неконструктивно продолжала настаивать на возвращении всех четырёх островов, включая Кунашир и Итуруп.

Тем не менее советские дипломаты медленно, но верно гнули свою линию, объясняя, что у Японии нет на руках никаких козырей, с помощью которых она могла бы вернуть все четыре острова, и что предложение вернуть два — жест доброй воли и максимум, на что может рассчитывать Токио в этой ситуации. Постепенно политические реалисты в японском руководстве начали понимать, что это действительно наилучший вариант. Но когда японская делегация была уже готова согласиться с предложением СССР, в дело вновь вмешался Джон Фостер Даллес, ставший к этому моменту уже госсекретарём США.

Даллес заявил, что, поскольку по мирному договору в Сан-Франциско Япония отказалась от суверенитета над Курильскими островами, она не имеет права признавать суверенитет Советского Союза над Кунаширом и Итурупом! Такая вот иезуитская логика. Более того, Даллес пригрозил: если Токио не продолжит требовать вернуть все четыре острова Курильской гряды, то США никогда не вернут Японии архипелаг Рюкю.

Подписание договора было в очередной раз сорвано. Вместо него была подписана декларация 1956 года, прекращавшая состояние войны между СССР и Японией и предусматривавшая передачу островов Хабомаи и Шикотан Японии сразу после подписания мирного договора.

Так Джон Фостер Даллес заложил ещё один фугас под процесс сближения СССР (а впоследствии России) с Японией, который, несомненно, принёс бы много выгод обеим сторонам. Отдать все острова — так же, как и отказаться от них, — невозможно как для России, так и для Японии, поскольку и тут и там такой шаг будет воспринят как национальное предательство. Поделить острова невозможно из-за разницы в подходах: с российской точки зрения это возможно только после подписания мирного договора, с японской — мирный договор может быть подписан только после возвращения островов.

Вот именно поэтому Владимир Путин и заявил на пленарном заседании ВЭФ: «Семьдесят лет мы ведём переговоры». Синдзо сказал: «Давайте поменяем подходы». — «Давайте. Так вот какая идея мне пришла в голову: давайте заключим мирный договор — не сейчас, но до конца года — без всяких предварительных условий».

Проблема в том, что японский премьер, конечно, не это имел в виду, когда говорил о необходимости поменять подходы. Абэ наверняка хотел бы расширить совместное российско-японское экономическое сотрудничество на Курилах, может быть, как-то приблизиться к решению очень болезненной проблемы размещения на спорных территориях американских военных баз. Дело в том, что по соглашению 1960 года между Вашингтоном и Токио (заключённому уже при преемнике Джона Фостера Даллеса, но подготовленному ещё им самим) о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности США получили право размещать в Японии войска любой численности и создавать военные базы на всей территории страны. Это означает, что, передав два спорных острова, Россия сразу же получит у себя в подбрюшье военную инфраструктуру США.

Абэ, будучи политиком-реалистом, прекрасно всё это понимает. И наверняка хочет войти в историю премьером, который решил-таки проблему северных территорий. Точно так же, как отдаёт себе отчёт в том, что это невозможно, хотя цель кажется такой близкой.

И всё-таки несмотря на то, что, согласно официальной версии, Токио «проигнорировал» предложение Владимира Путина заключить мирный договор без предварительных условий, Синдзо Абэ гораздо больше, чем иные японские политики, склонен к заключению возможного компромисса. Не стоит забывать, что у него на носу внутрипартийные выборы: 20 сентября Абэ предстоит побороться за пост лидера Либерально-демократической партии с Сигэру Исибой — бывшим генсеком ЛДП, который не упустил случая обвинить премьера в нерешительности перед лицом Владимира Путина. Казалось бы, вот он, шанс продемонстрировать свою крутизну и бойцовские качества, — достаточно было Синдзо Абэ жёстко ответить российскому президенту: «Никакого мирного договора без предварительных условий не будет!» Но ведь Абэ так не поступил — значит, имел какие-то основания показать, что идея Путина не так уж его шокировала. Возможно, премьер рассчитывает на то, что в японском обществе запрос на взаимовыгодные отношения с западным соседом постепенно перевешивает реваншистские настроения. А может быть, «проклятие Даллеса», нависавшее над Дальним Востоком на протяжении почти семи десятилетий, выдыхается и теряет силу?

Кирилл Бенедиктов, RT